100 лет русской школе за рубежом: Люксембург

Информации о русских школах до Первой мировой войны среди рабочих-мигрантов в Эше-на-Альцетте, где по переписи 1915г. проживало около двухсот выходцев из Российской Империи, нет. Однако архивные материалы и воспоминания очевидцев и потомков свидетельствуют в пользу того, что большинство российских подданных приехали с ее западных окраин, а именно с территорий современных Польши, Белоруссии и Украины. Имена и фамилии подсказывают, что русский язык был одним из языков, на которых говорили дома. Например, в семье деда и бабушки люксембургского писателя Поля Катова (1949-2008) родным языком деда Антона Катова был русский, а бабушки, Брониславы Смолинской, польский. Несмотря на то, что дед с бабушкой дома говорили по-польски, Поль всегда был чувствителен ко всему русскому и особенно русским людям. Уже будучи взрослым, он записался на курсы русского языка при культурном центре им. Пушкина (структура общества дружбы «Люксембург – СССР»), написал книгу об истории эмиграции его деда из Самары в революционном 1905г. и всегда называл Брониславу своей «русской бабушкой», не взирая на ее польское происхождение.
Другой категорией выходцев из Российской империи до Первой мировой войны стали еврейские торговцы, купцы и коммерсанты, покидавшие родину в связи с участившимися погромами в ходе Первой русской революции. Среди них так же находятся и рабочие сталелитейной промышленности, притягивавшей рабочую силу с европейских окраин России, но и ремесленники, художники, музыканты, представители торговых фирм и служители культа, занятые при синагогах страны, коих было до Второй мировой войны несколько. Их знание русского языка и его передача так же не удается выявить достоверно. Например, среди потомков выходцев из Российской империи как семье Лукманских, оставшихся в живых после Холокоста и вернувшихся после войны в Люксембург, остались только воспоминания о том, что предки говорили на идише, но передать родной язык последующим поколениям уже не удалось. Сохранилась лишь память о родном городе в Белоруссии, о семье, о непростой жизни, заставившей покинуть Витебск.

С переездом в 1920-х гг. нескольких сотен бывших белых офицеров и их семей русская жизнь не просто оживилась – она обрела четкие диаспорные формы. Были организованы домовые церкви, начались уроки русского языка и Закона Божьего как на дому, так и при храмах, в местечке Вильц на Севере сложился хор и оркестр балалаечников, были организованы концерты, групповые поездки, выступления казаков с джигитовкой, участие в местных футбольных матчах, постепенно образовалось т.н. «руское кладбище» в местечке Мертерт близ Вассербиллига. Несмотря на то, что в Люксембург приехало всего несколько семей с детьми, поскольку основное русское население по-прежнему составляла бывшая действующая армия или военные училища, большинство из них были озабочены сохранением русского языка. Сменив уже две или три страны, Люксембург никому не казался последним пристанищем. По воспоминаниям в семье Пух, например, люди годами, если не десятилетиями жили с «чемоданным настроением». Сопротивление интеграции в люксембургское общество шло рука об руку с желанием сохранить русскую идентичность – страна проживания менялась, язык – не должен был. Передача языка носило не только характер создания идентичности, она еще и гарантировала интеграцию в российское общество, в которое каждый хотел вернуться после падения СССР. Начало второй мировой войны для многих ознаменовало именно возможность возврата не только территориально на Родину, но и на родину прежнюю, несоветскую.
По воспоминаниям в семье Скрипниченко основные усилия направлялись на овладевание навыками письменного языка, поскольку устной практики хватало дома и по соседству, т.к. русские были рабочими одних и тех же предприятий и потому селились в рабочих кварталах этих заводов кучно. Особенно в семьях с русскими матерями заметно систематическое сртемление к привитию навыка письма и чтения по-русски. В противовес к этому наблюдается обратная тендеция в смешанных семьях, где русские мужчины женились на местных жительницах. В семьях Тедешвилли, Коутенко, Крыловых, Гележинских отцы не смогли передать свой родной русский в полной мере и дети говорили с ними дома либо на люксембургском, либо не немецком.
Мать будущего священника Петропавловского прихода Сергея Пуха, Лариса Кудрина, была первой учительницей, которая учила своих детей и детей друзей у себя на дому. Будучи дочерью священника, она училась в России в епархиальном училище для девочек на учителя начальных классов и даже успела поработать учительницей в советском Петрограде до своего отъезда к мужу в Болгарию в 1925 г. Вместе с 5-летней дочерью Алей ей удалось покинуть СССР и в 1927г. семья переехала в Люксембург, где оба устроились рабочими на керамическую фабрику.

После рукоположения полковника Трещина во иереи в Медоне под Парижем в 1929г., русская колония Люксембурга обрела не только своего священника, но и свой официальный приход – отец Евгений возглавил в Вильце, где 175 русских работали на кожевенной фабрике, приход Свв. Апп. Петра и Павла. В середине 1930-х экономический кризис многих заставил покинуть Люксембург, при этом группа около 50 человек отправилась в 1934г. в Парагвай, где была обоснована «Станица генерала Беляева», оказавшаяся на месте несколькими заброшенными хижинами предыдущей партии русских, понадеявшихся на «климат, как на Украине», как писали рекламные брошюрки, но оказвшимися не готовыми к изолированной жизни в тропическом лесу. В Люксембурге остались преимущественно женатые на люксембурженках офицеры, и рабочие керамической фабрики, которая меньше пострадала от кризиса, нежели кожевенная. Переехав в 1935 г. из Вильца в Мерерт, о. Евгений перевез и свою воскресную школу, которой он руководил. Школа была неформальной и, по воспоминаниям семей Скрипниченко и Бегмы, состояла из нескольких учеников, приходивших к священнику по выходным после службы. Чем нерадивей был ученик, тем больше его мать старалась отблагодарить священника чем-то съестным, вспоминают сегодня с улыбкой старожилы. Занятия состояли в основном из заучивания правил грамматики и чтения Библии. Письму, похоже, уделялось меньше внимания, и основные компетенции виделись в правильной речи и навыке чтения. Возможно, это было связано с иерархией практик, вытекающих из повседневной жизни: приятная беседа и чтение были востребованы, а вот необходимости писать по-русски было мало.

Церковная жизнь продолжалась и во время Второй мировой войны. Службы шли и в оккупированном Люксембурге, продолжались и занятия по Закону Божьему, однако учили русский и дома. Обучению письму и чтению шла по дореволюционной орфографии, на которой была большая часть вывезенной и напечатанной зарубежом литературы, а также прессы русского зарубежья. Переход на новую орфографию произошел уже после войны. Не в последнюю очередь это было и символическим жестом признания Советского Союза и его вклада в победу над фашизмом.

Для дидактических целей шли в ход журналы и календари, которые выписывали русские колонисты из Мертерта и Вильца, как, например, переехвший из Парижа в Брюссель в 1936г. журнал русских военных за рубежом «Часовой». Публиковались в нем и люксембургские русские – Лаврентий Шаблыко и Николай Керманов. Главным редактором был Василий Орехов, дедушка чтеца, секретаря и певчего люксембургского прихода Дмитрия Рара. Дмитрий Рар – скаут-мастер и возглавляет скаутское православное движение Люксембурга. Помогает ему русский в третьем поколении Пьер Жестков, скаут-инструктор. Благодаря их усилиям дети прихода в ХХI в. неоднократно выезжали в скаутские лагеря Германии, Франции, Бельгии, Швеции, а последний летний лагерь, приуроченный к 90-летию основания прихода, был проведен в 2019г. в Вильце.

В послевоенном Люксембурге скаутского православного движения еще не было, однако дети ездили в соседнюю Францию и Бельгию в скаутские лагеря Организации Российских Юных Разведчиков, особенно после рукоположения во иереи о. Сергия (Пуха), начавшего в конце 1970-х строительство православной церкви, закончившегося в 1982г. О. Сергий преподавал русский язык и Закон Божий для детей (и внуков) прихожан у себя на дому за обеденным столом. Так преподавала его мать, первая учительница колонии Лариса Кудрина, так ходил к о. Евгению на уроки он, так теперь учил и он сам. Его первой ученицей была его люксембургская супруга, матушка Эмилия, урожд. Жеролим, перешедшая в православие и осилившая не только русский язык, но и основы регентства.

Параллельно курсы русского языка предлагались в Люксембурге с 1974г. в новом Пушкинском центре, основанном на базе существовавшего с 1945 г. общества дружбы «Люксембург – СССР». Однако преподавание велось как уроки иностранного языка и было предназначено для лиц, не являющихся носителями языка. Уроки русского как родного давались в Люксембурге только для детей сотрудников советского посольства, которое открылось в замке Бегген в 1956 году. В 2011г. Пушкинский центр сменила МИДовская структура «Россотрудничество», открывшая Российский центр науки и культуры РЦНК. Она так же предлагает курсы русского для взрослых иностранцев, однако в последние годы были открыты и курсы русского языка по программе школ РФ для детей соотечественников зарубежом под руководством Елены Кузнецовой, многолетнего частного репетитора по русскому языку в Люксембурге для детей носителей русского языка. Курсы предлагают программу по языку и литературе с первого по одиннадцатый класс, с пятого класса ведется курс истории России.

Те немногие советские граждане, которые остались в Великом Герцогстве или переехали сюда после Второй мировой войны (узники фашизма, военнопленные, перемещенные лица, т.н. «восточные рабочие» и др.), в основном предпочитали передавать разговорный русский язык своим детям, если вообще стремились к этому. Будучи в смешанных семейных союзах они, с одной стороны, опасались, что русский язык с его кириллицей нанесет вред изучению языка страны, коих тогда в Люксембурге было два, немецкий и французский, а сейчас три – с 1984 г. официальный статус национального языка получил и люксембургский. С другой стороны, мешало изучению русского языка и сопротивление самих детей, которые не хотели, чтобы их дразнили русскими, хотя этой стигматизации в годы Холодной войны избежать было почти невозможно. По воспоминаниям каждого опрошенного потомка выходцев из Российской империи или СССР, проведенного в рамках исследования Центра изучения новейшей и цифровой истории автором этой статьи, «д Русс» считалось обзывательством, от которого отделаться было сложно.

В отличие от белогвардейских семей, русский язык для большинства семей пригнанного на работы гражданского населения с оккупированной территории СССР, оставался рудиментарным. Дети т.н. «остарбайтеров» по-разному овладели русским. Дочь Евгении Матвеевой, Ольга, понимает по-русски, дочь Валентины Ивановой, Соня, и дочь Тины Бошко, Катя, не понимают языка, а сыновей Евдокии Грицай этому языку не учили. Сын Шуры Шевченко, Нико, хорошо понимает язык и немного говорит по-русски, не в последнюю очередь потому, что он женат на Татьяне Кисель, родившейся и выросшей в СССР, где он с ней познакомился, приезжая в 1960-е с матерью в ее родную деревню. Советская группа на карте российской диаспоры была маленьким островком, удаленном от других эмигрантов как идеологически, так и географически, поскольку они жили в основном там, где работали в войну на сталелитейных предприятиях, на юге, в Эше и Диффердингене. Белая гвардия жила на востоке и севере страны, где были кожевенная и керамическая фабрики, еврейская диаспора практически прекратила свое существование, польские рабочие начала века давно либо ассимилировались, либо вернулись в Польшу еще в 1922г., когда полякам зарубежом был дан последний шанс вернуться на родину, чтобы получить новое польское гражданство. Не в последнюю очередь сопротивление изучению русского было среди люксембургских (имевших зачастую другие этнически и культурные корни) мужей и отцов детей. Еще одной причиной передачи языка стоит назвать потенциальную перспективу возвращения на Родину или ее отсутствие. Белогвардейцы поддерживали язык, потому что верили в возвращение после падения большевизма. Для бывших «остарбайтеров», зачастую лишавшихся советского гражданства при замужестве с люксембуржцем, это было исключено, поэтому их детям не нужно было к этому готовиться.

Приток иммигрантов из распавшегося в 1991 г. Советского Союза привел не только к росту числа детей, которым требовались уроки русского языка, но и к росту мотивированных родителей, стремившихся передать детям свой язык. В отличие от предыдущих поколений, возможность при необходимости вернуться уже была делом собственного, а не вынужденного выбора. Согласно опросу в рамках проекта Центра изучения новейшей и цифровой истории, большинство иммигрантов из России или русских из других бывших советских республик не воспринимают последние тридцать лет как «эмиграцию». По их мнению, эмиграция исключает потенциальное возвращение. Респонденты скорее говорят о «жизни на две страны», о «временном проживании», о «ввиду работы» и т.д. Для них термин «эмиграция» означает улицу с односторонним движением. Те, кто не исключает возможности возвращения или поддерживает контакт с Родиной частым посещением, избегают называть себя мигрантами. Коннотация советских времен понятия «эмигрант», значит «предатель», особенно глубоко укоренилась в группе респондентов старше 50 лет.

Современная воскресная школа Люксембурга была возрождена о. Георгием (Машталером) в 2013 году, поскольку о. Сергий был вынужден их прекратить ввиду болезни. Для младших школьников он ввел Закон Божий без обучения русской грамоте или письму. В устной форме бесед о важности церковных праздников, жизни Святых или взаимоотношениях человека и Бога, о. Георгий на протяжении пяти лет еженедельно давал начальное религиозное образование, во время служб малышами занималась Виталина Бондарь, репетитор по русскому языку. С 2017 г. общеобразовательная школа Люксебурга перестала предоставлять возможность выбирать предметы «Религия» и «Этика», заменив их единым нейтральным предметом «Жизнь и общество».

С 2018 года Воскресной школой руководит Наталья Промме-Старовойтова, взявшая на себя обучение молитвам самых маленьких. Ее занятия в помещении под храмом проходят еженедельно в творческой форме, и к праздникам малыши готовят маленькие выступления. В своем отчете на сайте церкви за 2019 г. она пишет, что была проведена первая Елка. На самом деле, Елки проводятся в храме для детей непрерывно, по крайней мере, с даты постройки церкви, 1982 года, а рапорты полковника Керманова из Люксембурга барону Врангелю в Брюссель сообщают о детской Елке уже в 1928 году. Разрыв между группами выходцев из России, таким образом, наблюдается не только горизонтально, когда в одно время не пересекаясь живут разные группы русскоговорящих, но и вертикально, когда внутри одной, в данном случае, церковной группы наблюдается отсутствие передачи традиций. Эмигранты первого поколения продолжают осознавать себя миссионерами, начинающими диаспорную жизнь с нуля, при том, что ее можно продолжать, соединившись с предшественниками.

Другой формой передачи ранних форм русского языка можно назвать детский хор, просуществовавший под руководством теперешнего регента Елены Витель с 2012 по 2015 гг. Сегодня она руководит церковным хором и обучает на клиросе не только церковному пению, но и основам вокального мастерства, будучи убежденной, что прилежного прихожанина со слухом и стремлением этому обучить можно. Ее предшественница Галина Третьяк, руководившая хором с 2012 по 2017г., стремилась собрать прежде всего профессиональных музыкантов, однако без обучения как профессионалов, так и новичков не обошлось. Многие репетиционные часы давали свои плоды, и под ее руководством прошли празднества, посвященные 85-летию прихода в 2014г. Был записан и диск с песнопениями хора.

Помимо преподавания в церковной школе, есть две частные русские дневные школы, которые предлагают уроки русского языка и сопутствующие предметы на родном языке (чтение, письмо, математика и т.д.). Обе школы работают в качестве дополнительного образования в течение одного, двух или трех дней и не заменяют посещение люксембургских школ.

Обе школы имеют различную аффилированность и передаваемые системы ценностей. Школа «Калинка», финансируемая банком «East-West United Bank», пытается воспроизвести существующую в России школьную систему. Банк, основанный в 1974 году, являлся дочерним предприятием Советского государственного банка и Банка внешней торговли. Сегодня близость «Калинки» к банку – помимо финансирования – особенно очевидна в том, что директор школы Анна Радишевская работала в банке до своей пенсии в 2017 году. В настоящее время банк контролируется инвестиционной компанией АФК «Система», владельцем которого является российский миллиардер Владимир Евтушенков. Школа поддерживает с Евтушенковым, назначенным почетным консулом Люксембурга в Екатеринбурге и Хабаровске, тесные отношения, и публикует, например, поздравления с днем рождения для него или для банка на веб-сайте школы.

Создание «Калинки» было инициировано в 2010 г. Российским клубом Люксембурга – ассоциацией, поддерживаемой Посольством Российской Федерации. Эта близость к посольству и «Россотрудничеству» (департаменту МИДа РФ, создавшему сеть Российских центров науки и культуры зарубежом) заметна и в школьных мероприятиях, связанных с российскими государственными праздниками. Празднования Дня единства России 4 ноября, Дня Победы 9 мая и Дня независимости России 12 июня являются само собой разумеющимися. Многие более 200 учеников и почти 20 преподавателей принимают участие в концертах, в шествии «Бессмертный полк» и в других внеклассных мероприятиях, сохраняющих такое же возвращение к стилю советской эпохи, какое заметно и в Российской Федерации.

Вторая русская школа, основанная в 2013 г. – Школа им. А.П. Чехова. Она не ищет близости к посольству или «Россотрудничеству». Вместо этого, например, она некоторое время предоставляла свои помещения для традиционно антисоветской Русской православной церкви зарубежом. Директор школы Ирина Бондарь стремится следовать «классической литературно-театральной традиции в духе Антона Чехова», в честь которой названа школа. Советское и постсоветское наследие играет второстепенную роль. На внеклассных занятиях пять учителей предпочитают спортивные состязания, традиционные ремесла типа рукоделия или современные робототехнику и шахматы. Школа полностью финансируется родителями из 120 учеников.
Школа ориентирована на родителей, которые ценят «дореволюционную русскость», «классический русский язык» как связь с современной российской жизнью, в которой переживает ренессанс советское наследие. Сознательное уклонение от празднования школой государственных праздников современной России декларирует ее нейтральную политическую принадлежность и концентрацию на универсальный уровень русской культуры.

Обе школы предлагают, помимо русского языка, пения, танцев, математики, естествознания и шахмат, русский как иностранный для нерусских родителей. В отличие от «Калинки», ориентированной на детей дошкольного и младшего школьного возраста, в Чеховской школе предлагается программа по девятый класс и может быть продолжена для получения аттестата зрелости.

Сегодняшняя русская диаспора состоит лишь в небольшой степени из потомков двух групп вынужденной миграции 1920-х и 1940-х годов. Новые, добровольные иммигранты первого поколения доминируют, даже если они не хотят называть себя таковыми, а выбирают другие обозначения своего переезда в Люксембург: «на работу», «для образования» или «по экономическим причинам». Тем самым сигнализируется, что их сместившиеся приоритеты ввиду брака или работы потенциально не исключают возвращения на Родину. Согласно проведенному опросу, если у современных выходцев из России есть тесный контакт с одной из активных групп соотечественников, церковной ли, посольской ли, они начинают интересоваться историей миграции в Люксембург.
У эмиграции в Люксембург 2010-х гг. женское лицо, что повлияло на экономический и социальный имидж этого гетерогенного сообщества, которое встречается в русских клубах, школах или на курсах языка. Однако мультикультурный ландшафт Люксембурга откладывает свой отпечаток и на семьи новых иммигрантов: русско-люксембургские семьи так же естественны, как и русско-немецкие, русско-французские, итальянские, португальские или американские. Российско-российские семьи оказались в меньшинстве по чисто статистическим причинам, поскольку на два мигранта из России женского пола лишь один – мужского. Таким образом, в лучшем случае каждая вторая женщина потенциально может найти русского или русскоязычного партнера. Эта статистика подтверждается информацией из Чеховской школы, в которой обучаются 30% учеников из семей, где оба родителя русскоговорящие.
Церковно-приходская школа, современные Чеховская школа и «Калинка», домашнее обучение, репетиторство – обучение русскому языку в Люксембурге в ХХ и ХХI в. имело и имеет разные институциональные формы, у их учредителей разные мотивации и, зачастую, разные интенции. Для кого-то передача языка является профессией, для кого-то – хобби, для многих же – это естественная потребность передачи собственной идентичности, связанной зачастую с подсознательной передачей механизмов выживания от родителей к детям. Столетие русской школы за рубежом – это история не столько передачи языка, сколько стремления продолжить свою жизнь на Родине за рубежом, обзавестись единомышленниками, передать вместе с языком взгляды, убеждения, ценности, даже если это просто любовь к русской книге, понятной лучше всего на русском русскому.

1. Архив внешней политики РФ, «Референтура по Люксембургу» 1944-1946 гг.
2. Государственный Архив РФ, «Материалы по русской эмигрантской жизни Люксембурга» 1928г., «Материалы по репатриации советских граждан из Люксембурга» 1944-1946 гг., «Отчет о деятельности ассоциации Люксембург-СССР» 1946-1948 гг.
3. Гэншоу, Инна: «И засияли золотые купола…» История русской православной общины Люксембурга. Люксембург 2014
4. Ganschow, Inna: „100 Jahre Russen in Luxemburg. Geschichte einer atomisierten Diaspora“. Luxemburg 2020
5. Официальный сайт школы им. А.П. Чехова: http://chekhov-school.lu
6. Официальный сайт школы «Калинка»: http://kalinka.lu
7. Официальный сайт русской православной церкви в Люксембурге, храм Свв. Апп. Петра и Павла: https://www.egliserusse.lu
8. Официальный сайт Российского центра науки и культуры в Люксембурге: http://lux.rs.gov.ru/ru