Вещь первая
Слышали о том, как дети “стесняются” языка родителей? Наверняка на форумах встречали такие посты. Они пишутся с некоторой доли гордыни (“моя вчера привела друзей в гости и с порога заявила “Только мама у меня плохо по-английски говорит, не обращайте внимание”), но мы, например, особых причин для гордости тут не видим.
Детям режет слух речь родителей в двух случаях:
а) дети не привыкли к “акценту” родителей, т.е. по какой-то причине, находясь в чужой стране и живя там (!), дети редко слышат, как взрослые говорят на языке этой страны. Как так могло получиться? Семья никогда не выходит из дома вместе? Даже в кафе родители не в состоянии пары слов произнести? Или так “часто” выходят, что “Два кофе, пожалуйста” звучит раз в пятилетку? Или не общается семья с местными совсем? Или общаются только взрослые, а дети в это время с нянями? Это вообще отдельная тема, как взрослые умудряются “прятать” язык от собственных детей.
б) родители хорошо говорят на языке, но по какой-то причине осознанно не говорят на этом языке с детьми. Это делается, как правило, от осознания того, насколько меньше стало русского. Родители пытаются “наговорить” побольше русского. И еще одна причина – боятся “своим произношением все испортить”. На последнее мы бы сказали следующее: вы себе льстите, дорогие коллеги-родители 🙂 Ваше робкое и ломаное “Садись ужинать” в этом океане языка носителей просто капля в море. Это во-первых. А, во-вторых, у вас когда-нибудь было такое, что с некоторыми людьми в родной стране вы нормально переходили на английский, а с другими – стеснялись? Вот и вы сейчас идете к тому, что, не приученные к самой возможности говорить с родителями на другом языке, дети будут “стесняться” говорить с вами (да, даже если вы достигнете уровня носителя!). Им будет странна сама мысль о том, что с вами можно говорить на каком-то еще языке, кроме русского. И эта языковая пропасть между вами будет только усиливаться со временем. Потому что русский держать на уровне растущих в России сверстников становится все сложнее, а на другом языке вы говорить друг с другом “не привыкли”. Итог всего этого?…
Данная статья пишется в октябре 2015 г., когда наша online гимназия приняла в свои ряды новых студентов. Мы наблюдаем за тем, что пишут коллеги-родители, и видим, что в некоторых случаях процесс приучения детей к тому, что “отныне с мамой и папой можно общаться в другой знаковой системе” идет не так легко, как хотелось бы. Но чем больше вопросов задают родители, чем активнее приучаются к новому формату сами и приучают своих детей, тем бОльшим уважением мы к проникаемся к этим удивительным семьям: они сейчас делают очень важную, глобальную вещь – их дети не будут “стесняться” своих родителей (а это именно то, что происходит с 90% “естественных билингвов”). И, кстати, со студентами, которые уже занимаются у нас какое-то время, у нас благодаря новым группам прекрасный шанс напомнить себе, как это все начиналось, какими беспомощными мы иногда себя чувствовали, и какую гигантскую вещь мы успешно сдвинули с места. Браво нам! Давайте не забывать, сколько сил мы уже вложили, давайте не позволять глазам “замыливаться”. А новым студентам – терпения и сил держать дисциплину, именно эти два “товарища” ключевые факторы, а вовсе не “энтузиазм”, как многие думают.
Сегодня утром разговаривали с мужем и обсуждали эпизод во время сборов в школу: муж учил Льва, как отвечать на колкости одноклассников 🙂 Муж сказал фразу-ответ на русском, и Лев при нас сказал (в целях “репетиции”, видимо) эту фразу на голландском. Лев сделал это легко, для него совершенно нормально говорить при нас на голландском, он “как само собой разумеющееся” откликается на наши вопросы к нему на голландском, ему все равно, на каком языке мы задаем ему вопросы. Но вот, например, на просьбы бабушек-дедушек “сказать что-нибудь по-голландски”, “расскажи стихотворение на голландском” – он реагирует краснением, стеснением, уходит, ломается и всячески стесняется. А почему? А потому что с родителями он еще до нашего отъезда в Голландию говорил по-английски, он привык к тому, что мы изучаем языки всей семьей, а с бабушками и дедушками он говорил всегда только по-русски.
Понимаете, все дело в привычке или ее отсутствии. Что есть good news, потому что если привычки нет сейчас, то ее можно сформировать. Do not give up on your children!
Вещь вторая
Первые подозрения о том, что билингвы и мультилингвы знают языки “неравномерно” появилось у меня, когда я пообщалась со взрослым человеком, уехавшим из России в 12 лет и с тех пор прожившим в Германии, Голландии и США. Этот человек может в бытовых разговорах переключаться с русского на немецкий, на голландский, на английский, и выглядит это все со стороны очень естественно и непринужденно. Также, этот человек преподает в университете на английском языке. И вот тут выяснилось, что преподавать на русском, например, он бы не мог. Его вообще можно сказать “напугала” даже мысль об этом. Он сказал: “Нет, что ты, конечно, преподавать на русском я бы не смог”.
Во многих живет эта иллюзия – что если вывезти ребенка из России, то сам факт рождения его в России и наличия хотя бы одного русскоязычного родителя гарантирует этому ребенку красивый русский как бесплатное приложение к языку той страны, где он теперь живет.
Но плохие новости заключаются в том, что русский будет на уровне “нейтив-спикера” строго в тех ситуациях, в которых с этим ребенком будут общаться в режиме вопрос-ответ. В то время, как сверстники в России на русском играют с другими детьми, учатся в школе и выслушивают родительские нотации и книжки на ночь, ребенок семьи эмигрантов теперь от этого пирога получает только треть: “родительские нотации и книжки на ночь” (мультфильмы сами по себе над активной речью не работают, поэтому мы этот пласт даже не рассматриваем, хотя он, конечно, присутствует в жизни детей, живущих за пределами России).
Поэтому, например, прожив вне России лет пять, наш ребенок хотя и говорит на чистом русском: “Щас” для маминого “Почисти зубы” и “Да иду я” для папиного “Я тебе сколько раз повторял?!”, но если копнуть глубже и, например, попросить этого ребенка объяснить, чем занимаются представители той или иной профессии, пересказать любимую сказку, попросить этого ребенка описать картинку с изображением осеннего пейзажа на русском языке (что его сверстники в России делали, делают и будут делать в школе), то мы столкнемся с такими грубыми грамматическими ошибками и таким вопиющим несогласованием окончаний, что назвать этот “русский” соответствующим возрасту ни у кого язык не повернется.
“Вы что, предлагаете нам осенние пейзажи описывать ежедневно! Это искусственно будет, так никто не делает, в реальной жизни это знание не нужно!”, – возмущаются родители-эмигранты. Да, в реальной жизни члены семьи обычно не описывают друг для друга пейзажи (к сожалению), но вне семьи взрослые люди иногда порываются рассказать друг другу истории, и захватить внимание своего собеседника могут только те, у кого 1) богатый активный словарный запас 2) образная, быстрая и грамматически правильная речь 3) понятное произношение. Одними “щасами” и “да-иду-я” вы эти три пункта не вытяните, и в итоге у вас к подростковому возрасту будет в доме человек, который (ирония судьбы!) как раз знает только бытовой русский, а шаг вправо – шаг влево из “дома”, уже хватает ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег (ситуация в точности наоборот с английским как иностранным в России – бытового языка не знаем, а про столицу Великобритании можем рассказать “с закрытыми глазами”).
И что же делать? Русские школы зарубежом? И да, и нет. Во-первых, для меня было откровением в свое время, что, оказывается, то, что называют “русской школой” зачастую представляет из себя обычный клуб, в который дети ходят 1-2 раза в неделю (похоже на развивающие клубы для малышей в России). Можешь записаться на занятия по русскому языку, можешь записаться на математику, можешь не записываться на математику и русский, а взять только танцы на русском языке. То есть это такая ненавязчивая “игра в русский”. В эту школу обычно ведут детей спустя 2-3 года проживания в эмиграции, потому что в первый год своего проживания не на Родине, родители еще находятся в иллюзии относительно того, что “русский у нас в кармане”. Спустя 3 года родители начинают замечать, что у детей, например, напрочь отсутствует согласование окончаний у существительных, прилагательных и местоимений (“Где мой мама?”, “Вкусная суп!”), в русских предложениях проскальзывает чужая структура (“Мы уже там?” вместо “Мы пришли?”), а логопедические проблемы, с которыми уехали из России, не только “сами не прошли”, а, кажется, стали еще более заметными на слух.
Родители начинают с ужасом понимать, что что-то тут не то. Что ребенок почему-то не становится “билингвом”, а превращается в американца, англичанина, голландца, немца… И хотя местные жители, услышав “Где мой мама?”, в восхищении всплескивают руками: “Ваш-то – полиглот!” (они не знают русского и не слышат корявости фразы, увы), маму такие комплименты уже начинают потихоньку раздражать.
Плюсуйте сюда постепенно приходящее понимание того, что если нейтивы хвалят такой “грязный русский” не делаю ли я то же самое для второго языка? Я всем говорю, “Мой ребенок ну так быстро заговорил, так быстро заговорил!” – но кто я такой, чтобы оценивать красоту и чистоту этого языка? Я же сам на нем не говорю! А вдруг и в другом языке такая же путаница и несогласование??! И на чем же, получается, говорит мой “билингв”? Что это за языки???
И тогда семья начинает осознавать, что без школы на русском языке (со всеми ее описаниями пейзажей, кучей учебных терминов и ненавистными изложениями-сочинениями) русского такого же, как у сверстников в России не будет. Семья начинает искать “нормальную” русскую школу, но выясняется, например, что таких вообще в стране не существует, а если они и есть, то в другом городе, например, плюс вам предлагают сделать выбор – либо “национальная”, либо “местная” школа, плюс стоит это баснословных денег (при низком довольно качестве обучения, потому что педагогов русскоязычных пойди собери вне России), и вы чувствуете себя загнанными в угол.
Выход? Выхода два: либо вы смиряетесь, что ваш ребенок билингв с оговорками (а они все с оговорками, уж извините), либо вы ведете русскую школу в формате семейного обучения (в России сдаете экзамены и ведете ребенка своего на аттестат об окончании в том числе русской школы). Если кто-то знает третий “финт ушами”, я бы с удовольствием послушала, что вы имеете в виду. Но пока я вижу, что tertium non datur (лат. “третьего не дано” – ура, я нашла, где я могу щегольнуть знанием устойчивых выражений на латыни 🙂
И обращаясь к русским семьям, живущим в России, и имеющим знакомых, проживающих где-то зарубежом: вот вы тоже постарайтесь в следующую встречу особо не сиять восхищенными глазами, потому что ваше восхищение, наоборот, может быть для родителей отчасти даже неприятным. А если вам не верится, что все так, как я описала, попробуйте отступить от бытового русского, и задайте вопрос ребенку, ответ на который будет вынужден быть описательным: расскажи, о чем говорится в твоей любимой книжке? Расскажи про своего друга в школе – какой он, во что вы с ним играете? Какой мультфильм-фильм тебе нравится, почему? Если ребенку уже лет 10, то это простейшие для него вопросы, и если родители осознанно работают с русским, то вы это услышите, т.е. ребенок будет спокойно отвечать на них, особенно если вы с ним в приятельских отношениях. А если ребенок начинает спотыкаться, путаться, изъясняться жутким набором слов, – то, пожалуйста, не говорите больше маме о том, какие они крутые. Ей это больно слушать. Она все про русский своих детей знает…
Источник: https://smilenglish.com