В семье Анастасии двое детей, они с мужем разговаривают на неродном друг для друга языке, а у старшего сына основным языком стал шведский. Анастасия рассказывает, как им удаётся понять друг друга. «Юке хочет пить и просит у нас водичку, не дождавшись, у меня просит ваттен, а у папы ватер»…
Я из России, здесь окончила педагогический университет, я учитель русского языка, литературы и английского. Мой партнер Майк из Голландии, его родной язык, соответственно, голландский (фламандский). Мы познакомились в Швеции, где оба уже прожили к этому моменту около пяти лет. Я уже неплохо говорила по-шведски. Майк язык понимал, но говорил и до сих пор говорит со шведами по-английски. К счастью, более 90% местного населения знает этот язык. Ещё Майк понимает немецкий и говорит на простые темы типа погоды, футбола.
Я кроме английского языка когда-то учила казахский (полгода в первом классе, не помню ни слова) и узбекский (год с небольшим в пятом-шестом классе, до сих пор помню текст гимна и имя учительницы, Углой Ахмедовна). Я учила немецкий в школе с 5 по 11 класс, говорила настолько хорошо, что даже писала на нём стихи, но невероятным образом забыла всё. Учила итальянский — по любви, в 24-25 лет, не доучила, так как любовь закончилась. Учила французский — по самой большой любви, любви к языку, в 27 лет пошла заниматься с репетитором, а потом полгода ходила на курсы французского даже здесь, в Швеции. Так случилось, что по работе уже больше десяти лет использую английский, который знаю достаточно хорошо, чтобы смотреть фильмы, читать книги, статьи, поддержать беседу на практически любую тему, на которую могла бы говорить по-русски.
Для общения друг с другом мы дома используем с самого начала отношений английский язык, неродной ни для одного из нас. Все было бы так просто, не родись у нас дети
Старший сын Юаким, один год и десять месяцев, предмет жалости русской родни. По многим причинам, одна из которых — многоязычие.
Вот какое определение я нашла в интернете: людей, владеющих двумя языками, называют били́нгвами, тремя — полили́нгвами, более трёх — полиглотами. Так как язык является функцией социальных группировок, то быть билингвом — значит принадлежать одновременно к двум различным социальным группам.
Ещё до рождения сына мы решили, что будем говорить с ребёнком каждый на своем родном языке, поэтому для нас всё было логично и просто. Родня пугала меня ребёнком с распухшей головой, потому что бедной деточке и бусурманские наречия, вот бы только великий и могучий русский язык. Я вяло отмахивалась, что ребёнку вообще нет разницы при изучении языка с рождения. Но прочитав пару статей, приготовилась к тому, что какой-то язык будет ведущим (языком, на котором думают), а также к тому, что из-за такого количества наречий сын заговорит несколько позднее.
Я уже писала про постигшую меня неприятность, послеродовую депрессию, из-за неё я не сюсюкала и не особо разговаривала с новорождённым, куда уж там до песенок-потешек и тем более раннего развития. Когда депрессия чуть отступила, я как-то привыкла больше молчать, да и ребёнок был невероятно серьёзен.
Мы не использовали коляску, а носили Юке на себе в эргорюкзаке. Юке был с нами в любом походе за продуктами, в ресторанах, кафе, парках — везде и всегда
Где-то к семи месяцам Юке начал веселеть, а также болтать, бурчать и всячески пытаться общаться. Я всё больше разговаривала с сыном, но не про кубики Зайцева или что-нибудь не менее педагогичное, а всё про бытовое. Часто просто нашёптывала в крохотное ушко сидящему в рюкзаке у меня на груди сыну, что собираюсь приготовить на обед или куда мы пойдём после работы. Чтобы компенсировать отсутствие шведской речи в близком окружении, Юке смотрел по утрам и вечерам мультфильмы по местному детскому каналу.
Со временем, когда мы определились с датой начала походов в сад (один год и три месяца), я решила научить сына шведским фразам и словам, часто употребляемым на прогулках. Например, «остановись», «возьми меня за руку», «посмотри туда». Причина была простой: мне не хотелось, чтобы Юке было некомфортно в саду, где вдруг сразу незнакомые дети, взрослые и незнакомый язык. Это, кстати, было неплохой идеей. Замечали ли вы, что, когда кто-то не понимает обращённой к нему речи, такой человек кажется, мягко говоря, недалеким? Мне бы не хотелось, чтоб моему сыну медленно и по сто раз говорили «сядь» или «встань» и ждали, когда же до него дойдёт.
Речевое развитие Юке после года
В Швеции нет жестких требований от педиатра и никто не поставит ребёнку задержку речевого развития, если тот не говорит 10-25 слов в возрасте года. Важно, чтобы ребёнок знал, как его зовут (откликался на имя) и несколько других показателей. Тем не менее мы знали, что Юке может сказать «мама», «папа», «деда», «баба», «киска» и пару других слов гастрономической направленности, все на русском. Где-то около года Майк убедился, что Юке понимает голландский, хоть и не говорит. Юке брал отца за руку, когда Майк просил дать ему ручку.
Так уж получилось, что несколько слов в лексиконе сына пришли из русского и прижились (даже Майк говорит теперь «кашка» и «мяско»)
Некоторые слова так же прижились из голландского. Я ловлю себя на том, что утром предлагаю сыну на завтрак каас (сыр).
Очень интересно наблюдать за ребёнком и тем, как он выбирает языки. Например, слово «вода», или в его вокабуляре «водичка». Сначала Юке всегда произносил это по-русски, но потом запомнил в саду шведское «ваттен», а папа добавил к знаниям голланское «ватер». Если Юке хочет пить, то он сначала просит у нас обоих водичку, но, не дождавшись моментальной реакции (терпение детей равно нулю), у меня просит ваттен, а у папы ватер.
Так получилось, что первое наречие-определение чувства, выученное нашим ребёнком, стало слово «больно». Это слово Юке долго говорил без акцента и правильно. Не поймите превратно, больно ему было очень недолго, но из-за скудного словарного запаса «больно» у него стало употребляться вместо «жарко», «холодно», «щекотно». Со временем, когда добавилось шведское слово, русское иногда произносится как «болно».
Ещё из наблюдений. Как-то на прогулке Юке поцарапал ладонь, после чего по многу раз на дню подходил к нам, говоря «больно» и протягивая ладошку для поцелуя, что является самым интернациональным обезболивающим средством, как мы все знаем. Недавно Юке поцарапал в саду коленку и таким образом узнал шведское слово «унт» (больно). Когда Юке приходит с коленкой для поцелуя, то говорит «мама, унт», а с ладонью — «мама, больно». Я догадываюсь, что в его понимании эти два слова — синонимы, но не полные, а зависимые от части тела, где болит.
Я никогда не думала, что слова «носик» и «волосики» как-то похожи, но Юке их регулярно путает, зато обожает русское «бровка».
После пары месяцев в саду Юаким начал говорить массу новых слов на шведском, причём словарный запас пополняется каждый день. Я по-белому завидую его произношению, такого мне не добиться, проживи я тут ещё сто лет. Очевидно, что ведущий язык Юакима — шведский. Также очевидно, что по какой-то причине Юке заговорил рано и хорошо, его речь, словарный запас, количество произносимых предложений (конечно же коротких) отмечают все. Поскольку мы никак сына ранне не развивали, я могу только предположить, что это заслуга телевизора и постоянного присутствия ребёнка везде, где бы мы ни находились.
У меня вызывает смешанные эмоции факт, что мой родной Акимчинюшка (домашнее имя) говорит со мной не по-русски. Теперь я разговариваю с ним на этом языке как никогда много, потому что заметила: часто соблазн перейти на шведский так велик! Иногда хочется, чтобы ребёнок что-то понял быстро и сразу, а это заметно легче, если я говорю по-шведски.
На этой неделе Юке внезапно и много начал использовать английские слова, употребляя их по делу и с достаточно хорошим произношением, хотя с ребёнком мы на английском целенаправленно не разговаривали никогда, только между собой, но при ребёнке.
Это хорошее напоминание нам всем, родителям: думайте о том, что и как вы обсуждаете про детях, даже маленьких, дети понимают и запоминают больше, чем мы думаем
Итак, при четырёх языках дома наш ребёнок говорит на том, который слышит чаще, и это не родной язык кого-то из нас, родителей. Я очень постараюсь, чтобы Юаким говорил по-русски. Я уверена, что сын будет понимать и русский, и голландский, а если понадобится в жизни, то и заговорит. Я все ещё надеюсь, что мы с сыновьями (младшему Александру всего два месяца) будем болтать по-русски, секретничать, смотреть мультики и петь «Пусть бегут неуклюже». Хотя это потребует некоторых усилий прежде всего от меня самой.
Источник: https://mel.fm/blog/anastasia-n/64903-kak-zhivet-semya-gde-dvoye-detey-i-chetyre-yazyka-obshcheniya