Меня, признаться, всегда от этого второго “мы” мутило. Даже в период самых мощных выбросов гормона умиления своим потомством я старалась следить за собой и говорить “мы” только в тех случаях, когда мы что-то делали действительно вместе. То есть мы поели, поспали и погуляли, потому что все это мы проделывали вдвоем. Но если ел ребенок, а я только кормила, то я старалась не говорить “мы поели”. Так ведь недалеко до “мы покакали”, “мы пописяли” и “мы поели сисю”. Впрочем, сисю “мы” тоже никогда не говорили, мои дети с пеленок использовали сложные наименования – “малатько” и “глудь”.
Тем не менее, в те времена я не задумывалась, что по-английски родители не говорят о ребенке “мы”. Вообще никогда. Только в третьем лице. Это явно отражает меньшее слияние с ребенком, но тогда я не придавала этому значения. По-английски говорила так же, как по-русски, – если мы вместе гуляем, то “мы”, а если ребенок один ест, то “она”. Но однажды в разговоре со знакомой мамой я упомянула, что мы ходим в бассейн. Имея в виду, что я прихожу, дочь занимается, я сижу жду, а потом мы вместе уходим. Я думала, это будет понятно – речь шла о детских занятиях. Она тут же уточнила:
– Так вы вместе плаваете? Нет? Просто ты сказала “мы”.
Я стала обращать на это внимание и обнаружила, что никто из родителей не говорит “мы идем в кружок”, “мы идем в школу”, “мы идем в гости”, если это занятия ребенка и ребенкино приглашение. Ребенок как бы сам идет, а родитель если и есть, то он за кадром, про себя говорить в этом случае не обязательно.
Так я однажды села в лужу, когда Александру впервые в жизни пригласили на день рождения. Я была так счастлива появлению у нее наконец своих собственных друзей, без моей помощи, что написала в сообщении: “Спасибо огромное, мы обязательно придем!”. В ответ на что получила вежливое напоминание, во сколько можно ребенка сдать и потом забрать. Мы, конечно, можем остаться, если хотим, но там для родителей будет не слишком интересно. А я-то ведь не напрашивалась – просто имела в виду, что приведу ребенка, мы вручим подарок, а дальше я, конечно, рассчитываю радостно сбежать на пару часов по своим делам, как всякий нормальный родитель. И вот вроде не слишком глубокая лужа, но осадочек остался, я это запомнила и с тех пор всегда старательно писала “спасибо, Александра хотела бы прийти”.
Три недели назад, когда Анна пошла в детский садик и шла неделя адаптации, в один из дней мне нужно было привести ее не к 8 утра, а к 9, для лучшего вливания в коллектив. И в то же время нужно было к 9 вести Сашу в школу. Я не задумываясь, на автопилоте сказала воспитательнице так: “Анна не сможет прийти к 9, потому что мне нужно отвести ее сестру в школу. Можно она придет на полчаса позже?”.
Уже потом, через сутки где-то я вспомнила про все эти эпизоды с “мы”/”она” и удивилась сама себе, что теперь мне не нужно об этом думать. Теперь я использую эти местоимения, как чистокровный английский родитель.
Хоть в чем-то я стала похожей. До сих пор не покидает чувство (и к этому со временем привыкаешь, к сожалению), что ты дурак дураком в этой стране – живешь, как будто сам про себя кино иногда смотришь. Потому что лужи, в которые приходится садиться, все равно так или иначе возникают. Но оказывается, таки идет культурно-лингвистическая адаптация. Медленно и со скрипом, но еще как идет.